В интервью HotIce.ru он рассказал, почему провалился проект «Будивельник», объяснил, почему сборная Украины скоро может начать в группе C, и вспомнил свою пересыпанную травмами карьеру.

— Судя по прессе, вы — главный виновник того, что Украина заняла третье место на домашнем чемпионате мира в группе B и не вернулась в элиту.

— Так пишут? Не читал, не знаю. Задача не выполнена, это да. Но если бы мы выполнили задачу, то игрокам и тренерскому штабу надо было бы ставить памятники.

— Все так плохо?

— Смотря к чему стремиться. Если играть на первенство водокачки с румынами, молдаванами и литовцами, то все нормально. Если мы стремимся играть со сборными России, Канады, Швеции, то у нас катастрофа. Чтобы хоккей развился, нужна помощь правительства. Именно чтобы развился хоккей, а не одна команда. Вот в Донецке взялись сейчас — школа, команда для ВХЛ. Это здорово, но этого мало. Нужен свой чемпионат — команд 10. И две команды КХЛ — одна команда в Донецке, одна в Киеве. Так должно быть. Это здравый смысл.

— В прошлом году едва не попал в КХЛ киевский «Будивельник». Проект был сырой?

— Основная причина отказа — не дали дворец спорта. Я надеялся, что все будет серьезно, потому что люди не могут просто так подписывать контракты с хоккеистами. Ведь кто-то подписал контракт с «Будивельником», отказавшись от других предложений из КХЛ. А когда выяснилось, что «Будивельник» не участвует, было уже поздно трудоустраиваться. Людям тыкаться-мыкаться пришлось.

— Вы говорите, Украине нужен свой чемпионат и десять команд. Это достижимо?

— Сейчас вроде собрались солидные люди, бизнесмены. У них есть интерес инвестировать, и я надеюсь на развитие. Пусть будет пять команд, но должны быть понятные правила игры, чтобы у людей не отбивать охоту в это вкладывать деньги. А то у нас раньше отвечал за это Коваль, знаменитый такой деятель. Сегодня проснулся — захотел и правила поменял. Завтра проснулся — снова поменял.

— Как вообще Украина так скатилась в хоккее?

— Скатилась — верное слово. Мы девять лет игра на чемпионате мира в группе А. «Динамо» (Киев), братья Клички и хоккейная сборная — вот по кому знали Украину за рубежом. Главная проблема — наши хоккеисты стали массово менять гражданство. И вот играют Россия — Украина. Один брат Михнов выходит за Россию, другой — за Украину. Это для книги рекордов Гиннеса факт. Или вот из 1993 года рождения уехали 10 лучших. Молодежную сборную, знаете, как мы теперь набираем? 23 кандидата на 22 места. Конкуренция, да уж. Играем молодежкой в группе С, я в это просто не верю. Пройдет лет пять — и первая сборная будет играть в группе С. Надо менять людей в Федерации, потому что они не могут работать на высшем уровне. Они тырят мелочь по карманам. Если ты хочешь что-то поменять, они тебе мешают.

Нужно привлекать авторитетных ребят — таких, как Христич, Житник, Симчук, Шахрайчук. А у нас хоккеем занимаются те, кто далек от этого. Они могут работать в хоккее, но на уровне ЖЭКа.

— Властям все равно?

— Ющенко был президентом и как-то звонил во время чемпионата мира: «Давайте, хлопцы, все будет добре». А после чемпионата мира о нас никто не вспоминал. Ни детских школ, ни дворцов. Сейчас Украина на втором месте в Европе по уровню подросткового алкоголизма. Я еду в машине и вижу, как на остановках стоят дети лет 14 и пьют пиво или джин-тоники. Им просто некуда деться.

— А вообще в вашей стране хоккей нужен?

— Это же не бейсбол поднимать с нуля. Хоккей поднять — для этого никаких шоу устраивать не надо сумасшедших. Интерес-то есть: люди в торговых центрах лед арендуют, играют там в хоккей. Или хороший пример — чемпионат мира в группе B у нас проходил. Так народу набилось столько, что в проходах сидели.

— Вы англичанам проиграли — 3:5.

— Это очень странно звучит, да. Можно рассказать, как шайба в лицо англичанину попала, а судья дал пять минут за это Олегу Шафаренко: подумал, что Олег дал ему в лицо клюшкой. Можно рассказать, что это случилось при счете 3:3, и нам за эти пять минут забили два гола. Но суть не в том. Это уже наш уровень, понимаете: игры с англичанами на равных. Больше того, англичане-то в хоккее прибавляют, а мы только деградируем.

***

— Вы 1974 года рождения. Могли бы и за сборную сейчас играть, усилили бы защиту. Почему закончили?

— У меня были и остаются проблемы со спиной: грыжа. Нужно было операцию делать, но там минимум полгода восстановление. И еще не факт, что на 100 процентов восстановишься. Я принял решение закончить, чтобы не рисковать своим здоровьем. Доходило до того, что в Магнитогорске меня обкалывали перед выходом на лед — потому что плей-офф, потому что надо. Но я не мог даже лежа носки надеть. А необходимо было выходить и играть. Проблемы со здоровьем — это естественные последствия карьеры, нагрузок.

— Кто больше всех грузил?

— И у Михайлова, и у Николаева, и в «Динамо» тяжелая штанга всегда была. Нигде легко не было. А началось все в «Соколе». В 17 лет я попал в команду мастеров. Весь акцент делался на физическую готовность: по 20 километров кроссы, много штанги и всего остального. Ты молодой, хочешь попасть в команду, а ветераны держатся за свою работу. Ну, и доказывай.

— С какого момента почувствовали, что хоккеистов перестали убивать на сборах и больше им доверяют?

— Году в 2000-м, когда я попал в СКА. Вот там был Ишматов. И я увидел, что к тем ребятам, которые делают результат, их было человек десять, он более-менее относится снисходительно.

— Нам вратарь Николаев тоже рассказывал об этом.

— Ишматов был склонен относиться к игрокам как к профессионалам: предоставлялась возможность самим следить за своей физической формой, самим оценивать — кому чего не хватает: кому нужна штанга, кому кросс, кому дополнительные занятия на льду.

— У Александра Юдина был конфликт с Ишматовым — и до сих пор они враждуют. У вас не было?

— Нет. Вот с тренером Николаевым — да, вроде были поначалу. Но потом он меня особенно не трогал, потому что я ему так же жестко отвечал, как он мне говорил. Теми же фразами. И после этого у нас было доброе общение, с шутками-прибаутками.

— Вы что, матом ему отвечали?

— Это бывало очень редко. Но когда идет игра и нервы на пределе, такое случается. И я не видел, чтобы он на это обижался. Николаев прекрасно понимал, что это сказано в пылу игры. Даже если мы ругались, то он всегда хотел, чтобы я играл в его команде. В сезоне-98/99 я не хотел возвращаться в Новокузнецк, было желание подыскать что-то поближе к дому — Петербург, например. Николаев мне: «Нет, приезжай». Я приехал на две недели позже. Уже предсезонка шла. Захожу в кабинет, там сидят гендиректор и Николаев. Первая фраза, которую произносит Сеич: «Что, хохол, от крана на Бессарабке не мог оторваться?» Похохотали, конечно. У Николаева вообще, в основном, крепкие фразы были. Помню, было у него высказывание про Овечкина, когда он в «Динамо» играл.

— Очень интересно.

— Сеич кому-то из молодых говорил: «Вот у Овечкина мама большая — баскетболистка, папа бык — борец, а вы, — поворачивается к „масочникам“, — по пьяни на левом берегу сделаны».

— Срюбко говорил: если его «хохлом» назвать, забрало опускается, и он идет в бой.

— Николаев шутил. А если кто-то позволял себе меня так называть всерьез, я тоже шел на конфликт и поступал довольно жестко.

***

— Когда с Украины в «Динамо» уехали в 1995-м, как вас называли?

— И предателем называли, и вообще по-разному. «Куда он поехал? Его в Киеве вырастили, а он за деньгами сорвался». Хотя «Динамо» заплатило за меня очень приличную по тем временем компенсацию: то ли 15, то ли 20 тысяч долларов. «Динамо» — суперклуб того времени. Это была очень дружная команда. Перечислять игроков из нашего состава — одно удовольствие. Начиная от молодого, тогда еще просто подающего надежды Макса Афиногенова, заканчивая Трощинским, Набоковым, Рябыкиным, Ореховским, Кувалдиным.

— «Динамо» тогда считалось трамплином в Европу или Америку.

— У меня не сложилось. Я же еще из Киева должен был ехать. Но там такие страсти начались. Нас на базе закрывали, когда скауты приезжали. Серега Климентьев вечером с базы в одних трусах убежал и утром улетел в Америку. Помню, в Киев за мной приезжал скаут из «Айлендерс». Мы с ним встречались инкогнито в гостинице «Русь». Или вот мы играли в молодежной сборной СССР 1974 года — вместе с Гончаром, Брылиным, Каспарайтисом, Назаровым. И у нас должен был быть в 1992 году чемпионат Европы — уже в составе сборной СНГ. Костя Симчук, я и Саша Алексеев должны были туда ехать из «Сокола». И нас тоже закрыли на базе, не пустили. Такая глупость.

— А вы-то не думали сбежать?

— Думал. С молодежкой мы в начале 90-х были в Канаде. И нас там тоже скауты обхаживали. И вот я звоню домой отцу, говорю, что остаюсь. А отец у меня таких серьезных правил, очень порядочный и дисциплинированный человек, чему и меня учил. «Ты, — говорит, — давай приезжай, мы во всем разберемся, все взвесим». То есть его это пугало.

— А потом?

— А потом я перешел в «Динамо». Мои дела, как и абсолютного большинства динамовцев, вел Марк Гандлер. Звонили скауты, интересовались мной, он общался с ними. Но тут я очень неудачно подрался на тренировке с Андреем Бущаном — так, что у меня вылетело плечо. Мне было 19 лет в тот момент, сезон пошел насмарку. Четыре месяца восстанавливался, не играл. Потом можно было уезжать, но начинать пришлось бы с фарм-клуба, да с двусторонним контрактом. А меня это уже не устраивало.

— После «Динамо» вы внезапно переехали в «Нефтехимик». По тем временам переход совсем странный.

— Тогда в «Динамо» только пришел Билялетдинов, он хотел, чтобы я остался в команде. Но у меня родился ребенок, а я жил в съемной квартире. Мне хотелось собственную жилплощадь.

— «Динамо» не могло дать вам квартиру?

— «Динамо» готово было это сделать. Но была загвоздка: у меня не было российского паспорта.

— Как это могло помешать?

— В клубе мне сказали, что не могут вписать предоставление в собственность квартиры в контракт с человеком без российского гражданства. А в Нижнекамске таких сложностей не возникло. «Нефтехимик» дал мне квартиру в Москве. А российского паспорта у меня так и не появилось. Особого смысла в этом не было.

— Зачем вы в высшую лигу поехали играть — в «Крылышки»?

— Я сам не хотел поначалу. Но получился очень хороший сезон. Мне запомнился руководитель, президент клуба. У него какое-то было криминальное прошлое. Но это золотой человек, человек слова. Сказал — сделал. Ни на копейку не обманывал, ни на день не задерживал. Одно удовольствие было играть, команда была прекрасная. Я еще не хотел ехать — это все-таки высшая лига. Все, что сказал, слово держит: надо тебе клюшки, полотенце, баню? Обратись к нему — и он все решит. Точильные камни сам проверял. Видно было, что человек полюбил хоккей и от души переживал за дело.

— В СКА до прихода «Газпрома» всегда было плохо с деньгами?

— Когда Ишматов тренировал, была очень тяжелая ситуация с финансами. В 2000-м нам не платили два с половиной месяца. Только в конце сезона полностью рассчитались. А вот в период Пучкова и Михайлова спонсором стало «Ленэнерго» — и все было очень хорошо.

— Как сезоны в «Сибири» вспоминаете?

— Хорошие были сезоны, мне нравилось в Новосибирске. Единственное... Да, там были хорошие ребята, доктора, администраторы, тренеры. Но президент клуба был бизнесмен — и, если по-простому, гнал дуру. И от этого были все проблемы клуба. Случались задержки с зарплатой. Причем деньги были, но их почему-то не давали хоккеистам.

— За «Сибирь» у вас бой с Ридом Симпсоном случился.

— А, это на предсезонном турнире было. Я был очень уставший, меня плечо беспокоило серьезно. А тут Симпсон давай наших бить. Все молчат. Я не смолчал.

— Страшно было?

— Страшно по улице ходить. Что значит страшно? Понятно, он очень сильный парень и профессионал своего дела. Но и ты не тряпка. Если ты знаешь, что он профессионал, просто будь в бою с ним внимательнее. Вот и все. А молчать нельзя. Он меня свалил на лед, но никаких рассечений и ушибов у меня после этого боя не было.

— Украинцы друг друга на льду щадили?

— Играли жестко, но что действительно было — не дрались никогда. Мы же очень дружны были в сборной. Был такой эпизод. Андрей Срюбко в ХК МВД играл. У нас матч с ними. И пошла такая жесткая игра. Я начал по правилам бить: один силовой прием, другой, третий. Судьи не удаляют. И ребята с МВД говорят Срюбко: «Андрей, ну потуши Завальнюка». — «Нет, со Славой разбирайтесь сами».

— Вы — двукратный чемпион России. Нам рассказывали нам, как вы в 2007 году в своем последнем сезоне в «Магнитке» на уколах играли в золотом плей-офф.

— Да, в ту медаль очень много здоровья вложено. Все матчи провел. Можете при случае спросить Канарейкина, как мне в Казани попала шайба в колено.

— Кто знает, когда мы увидим Канарейкина. Расскажите вы.

— Я сел под бросок. Шайба попала в колено. И там не то что было разрезано и рассечено — просто разорвало мне, дырка была в колене. Ничего, в перерыве меня заштопали — и я пошел дальше играть. По-другому не могло быть. Потом разное было. В Новосибирске играл с переломом пальца ноги со смещением. Обкалывали, делали лангетку — и я в ней выходил. Вообще в разных лангетках за карьеру играл — в пластмассовых, в железных.

— Какой турнир вспомнить особенно приятно?

— Олимпиаду-2002. У нас была сильнейшая сборная Украины за всю историю. Приехали Варламов, Федотенко, Поникаровский, да вообще все. Мы хорошо сыграли. Вот только Белоруссии на той Олимпиаде невероятно фартило. Начиная с матча против нас и заканчивая игрой со шведами. Белоруссия нас обыграла — 1:0. И этот гол забил с кончика клюшки парашютом с синей линии Микульчик. Шайба летела, все ее хотели поймать, руками махали и Костю Симчука с фокуса сбили. А так мы очень хорошо сыграли. Сборную Швейцарии вообще без шансов вынесли. Единственное — в тот момент, когда стало понятно, что мы не выходим в плей-офф, произошел конфуз в игре со сборной Латвии. Все были так расстроены после матча с Белоруссией, что латышам мы проиграли в утешительном турнире очень крупно — 2:9, что ли.

А вообще Олимпиада — это потрясающе. Ты живешь в деревне вместе со всеми спортсменами. Со сборной России мы прекрасно общались. Я, допустим, когда был в Америке недавно — ходил на матч «Рейнджерс» и «Нью-Джерси». Позвонил Илюхе Ковальчуку, он отложил мне билеты. В Нью-Йорке с Сашей Фроловым виделись.

— Почему ни Поникаровский, ни Федотенко не едут в сборную?

— Руслан всегда готов ехать в сборную, но у него постоянно плей-офф. Как и у Поникаровского. Вы учтите, что чемпионат мира в группе B ведь проводится в апреле.

— Приезжать в сборную Украины — это накладно?

— В наше время не было никаких условий, нам оплачивали билеты туда-обратно — на этом все.

— А страховка?

— Давайте я расскажу вам, что такое страховка. Я подписал контракт с Новосибирском, поехал на чемпионат мира и получил очень тяжелую травму паха в последней игре. Сделал операцию за свой счет, отдал за это пять тысяч долларов, потому что страховка на чемпионате мира у нас была такая: в случае травмы тебя увезут на скорой помощи, сделают рентген и дадут таблетку. Все, страховка кончилась. Но это не конец истории. Вот я восстанавливался два месяца. Из-за этого опоздал на предсезонку в Новосибирск на месяц. Куча проблем. Так из штаба сборной за все это время мне никто не позвонил и не спросил: «Слава, как ты себя чувствуешь?»

— Нас удивляет, что вам операцию не оплатила сборная.

— Так и Андрею Срюбко никто не оплачивал операцию, когда он повредил спину и два месяца лечился. Менеджер сборной Фадеев его, напротив, симулянтом назвал. А Андрюха чуть с хоккеем тогда не закончил. И вот в этом вся проблема украинского хоккея: нет профессионалов в Федерации. Нам надо развиваться, нам нужны авторитетные и работящие люди в хоккее. И нам нужно идти в КХЛ. Без этого никак. ВХЛ и игра в чемпионате Белоруссии — это так, для поддержания штанов.


Алексей Шевченко, Александр Лютиков (Горячий лед, 02.08.11)